Клетки мозга обычной офисной сотрудницы просыпались вместе с будильником: одни слегка раздражённые от ранней стрелки часов, другие пробуждённо-взволнованные от мысли о чашке кофе. На пути к работе одни нейроны шевелили воспоминания о вчерашнем совещании, где голос начальника оставил осадок тревоги, другие напевали мелодию, вспомнив короткую улыбку коллеги. В кабинете сигналы метались между паникёрами, которые замечали растущую кучу писем, и спокойными аналитиками, которые вычерчивали план действий. В минуты презентации одни клетки сжимались от страха, другие собрались в строй и громче подавали команды — голос уверенности брал верх.
Когда чашка кофе поднимала пульс, нейроны отвечали приливом бодрости: мыслительные потоки ускорялись, идеи вспыхивали как огоньки. Перед обедом часть клеток мечтала о зимнем отпуске, отступая от задач на экране, а часть напоминала о дедлайнах и сжимала виртуальные кулаки. После обеда усталость текла по синапсам мягкой вязкой ленивости, и даже привычные стимулы отказывались пробуждать былую остроту внимания. Маленькие радости — удачно решённая задача, доброжелательный комментарий в чате — растревожили группу эндорфинов, подарив лёгкое тепло и улыбку.
К вечеру баланс эмоций менялся: одиночные приступы раздражения сменялись облегчением от завершённой работы, а в моменты ожидания дома клетки находили умиротворение. Иногда ночью, когда глаза закрывались, те же клетки переключались на режим реверберации: мелкие тревоги возвращались как шёпоты, а радости отыгрывались в спокойных вариациях памяти. На рассвете некоторые клетки вновь таили надежду — небольшой заряд любопытства о том, что принесёт новый рабочий день, смешиваясь с привычной осторожностью и готовностью снова включиться в знакомый ритм.